Свои первые воспоминания Иван Алексеевич Бунин относит к Елецкому уезду Орловской губернии. Там, на крошечном хуторе Бутырки, осело «оскудевшее дворянское гнездо» Буниных: с 1874 года они ютились в глухом степном поместье с большим садом, в окружении нескольких крестьянских дворов. Хоть писатель и прожил первые три года в Воронеже, для него это место так и осталось неизвестным: город он посетил уже в зрелом возрасте, когда местное студенческое землячество пригласило его прочесть свои произведения на благотворительном вечере.

«Приехал в тёмные зимние сумерки, в метель, на вокзале был встречен шампанским, немало угощался и на вечере перед рассветом был снова отвезён на вокзал к московскому поезду уже совсем хмельной. А те три года, что я прожил в Воронеже, были моим младенчеством»

Семья Бунина была сплетена из противоречий: некогда богатейший дворянский род, известный с XV века, нещадно беднел из-за расточительности главы семейства Алексея Бунина. Служба в канцелярии Орловского дворянского собрания сменилась участием в Крымской кампании, до которой отец писателя «не знал вкуса вина»: человек открытый и великодушный, решительный и энергичный, почти не знавший уныния и гнева — временами пил страшно, хоть и не был похож на типичных любителей вина. Перебравшись на хутор, Алексей Бунин быстро отошёл от хозяйства и стал сдавать землю в аренду крестьянам.

«Я же чуть не с отрочества был «вольнодумец», вполне равнодушный не только к своей голубой крови, но и к полной утрате всего того, что было связано с нею: исключительно поэтическими были мои юношеские, да и позднейшие дворянские элегии»

Характер отца необычайным образом сочетался с тонкой натурой матери, которую Иван Бунин запомнил кроткой и набожной. Нежная и самоотверженная, преданная мужу и детям Людмила Бунина держала строгий пост до самой смерти. Она любила сочинять небылицы в разговорах с маленьким сыном, подпитывая и без того богатое воображение будущего писателя, прочитавшего все книги из домашней библиотеки.

По словам писателя, чтение не было его любимым занятием в детстве, однако его первой книгой стала «Одиссея» Гомера — именно по ней маленький Ваня выучился читать. Позже, уже в 1916 году, он обратится к нему снова и сочинит стихотворение «Конь Афины-Паллады».

Сюжеты, окружавшие Ивана Бунина с детства, были наполнены приключениями, рыцарским духом и народной мудростью: «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», «Аленький цветочек» и притча о трёх старцах — первые сюжеты, с которыми Бунина познакомили его домашний учитель, мать и хуторяне. Именно Николай Ромашков, готовивший маленького Бунина к гимназии, был первым ценителем его стихов — он поощрял стихотворные опыты пятилетнего Вани и подогревал интерес к поэзии, принося английские сборники.

В 11 лет Ивана Бунина приняла Елецкая мужская гимназия: отчий дом, мужицкие избы и деревенская тишь сменились жизнью у чужих мещан и купцов, окружением сверстников и первыми испытаниями. Оказалось, что будущий писатель совершенно несовместим с учёбой в гимназии, ведь с каждым годом учеба давалась ему всё сложнее: средний балл Бунина был ниже «тройки», а за прилежание он стабильно получал «два».

«Директором моей гимназии был старичок (…) по фамилии Закс, с заостренным черепом. Пришёл он как-то на моё горе на урок математики, которую я с колыбели люто ненавидел. Я рассеянно сидел за партой (…) и думал о моей горькой судьбине. Неожиданно меня вызвали к доске, на которой красовались нарисованные мелом какие-то никому не нужные треугольники с таинственными обозначениями на их верхушках. Мне задавали какие-то вопросы… один, другой… я стоял как вкопанный с мелком в руках, ничего не понимал и молчал»

Спустя пять лет гимназиста исключили за неявку из рождественского отпуска и неуплату обучения. Бунин был рад такому исходу, ведь в гимназии он стал чрезмерно нервным и захворал. Домашняя обстановка — уже в Озёрках — подействовала на него благотворно: Бунин быстро окреп, возмужал, наполнился радостью молодости и позволил себе читать всё, что захочется. По его словам, в детстве у него была отличная память, но запоминалось только самое интересное — насилия память не терпит. Уже дома за его воспитание и образование взялся старший брат Юлий, три года находившийся в деревне под надзором полиции.

В неволе Юлий оказался из-за своих политических убеждений: во время учебы в Москве и Харькове он состоял в радикальных кружках. Их основной целью было перераспределение земли в крестьянских общинах, чего они пытались добиться с помощью распространения нелегальной литературы, помогая задержанным революционерам, а также организуя студенческие встречи и демонстрации против полиции. Несмотря на разницу во взглядах, братья уважали друг друга за оригинальность мысли и честность: Юлий неоднократно подмечал способности брата, пока они проводили время за изучением наук.

«Я сразу увидел в нём одарённость, похожую на одарённость отца. Не прошло и года, как он так умственно вырос, что я уже мог с ним почти на равных вести беседы на многие темы. Знаний у него ещё было мало, и мы продолжали пополнять их, занимаясь гуманитарными науками, но уже суждения его были оригинальны, подчас интересны и всегда самостоятельны. <...> Я старался не подавлять его авторитетом, заставляя его развивать мысль для доказательства правоты своих суждений и вкуса», — так Юлий Алексеевич рассказывал В. Н. Буниной о младшем брате

Юлий был единственным, кому Иван читал свои стихотворения перед отправкой в журнальные редакции. Первое опубликованное стихотворение Бунина называлось «Деревенский нищий» — его издали в журнале «Родина» в мае 1887 года. Сам писатель признавался, что в юности много подражал Пушкину и Лермонтову — для Бунина они были «существами высшего порядка», но также было очевидно, что «быть меньше них» себе позволить он не может.
В то время он был убежден, что содержанием поэзии может быть всё, что касается индивидуальной и общественной жизни, лишь бы это не переходило границы приличия и не впадало в пошлость. Более того, он настаивал, что поэзия должна затрагивать самые разнообразные темы, ведь поэту ничто человеческое не чуждо. Хотя всё же было одно исключение: мрачное, пессимистическое направление современной поэзии Бунин считал «ненормальным». По его мнению, как бы ни была безотрадна жизнь — всегда существует лучшее будущее, поэтому молодому российскому обществу не стоит впадать в уныние.

«Поэт должен проникаться всеми радостями и печалями людскими, быть искренним выразителем нужд и потребностей общества, направить ближних к добру и прекрасному»

Дальнейшая география будущего нобелевского лауреата сосредоточилась сразу в нескольких уголках Российской Империи: Бунин печатался в петербургских «Книжках недели», работал в «Орловском вестнике»; параллельно с этим много путешествовал и перебрался в Харьков вслед за старшим братом — благосостояние их семьи в Озёрках ухудшалось по вине отца.

«Во всяком горе и страдании я надеялся не совсем потеряться, помня, что у меня есть человек, в дружбе и участии которого никогда не придется разочаровываться, с которым мне не будет страшно...», — писал о брате Бунин

В Харькове Бунин поселился у старшего брата в доме между двух синагог. Впервые писатель жил в по-настоящему крупном городе: Харьков поразил его великолепием магазинов, высотой каменных домов, масштабами площадей и собором. Там же, в 1886 году открылась первая в Российской Империи общественная библиотека, где Бунин проводил по несколько часов в день. На тот момент у него было совершенно нелитературное окружение: радикальные друзья Юлия, коллеги-статисты, театралы и интеллигенция. Литературного признания ему пришлось искать уже за пределами Харькова и Полтавы, куда он впоследствии переехал.

Впервые представители литературного сообщества оценили Ивана Бунина в 1901 году, когда вышел его поэтический сборник «Листопад». Несмотря на то, что издательство «Скорпион» основали поэты-символисты, тяготевший к реализму сборник вышел именно там — благодаря личной связи Бунина с его основателем Валерием Брюсовым. Тем не менее вскоре уже признанный поэт открестился от издательства, так как не желал ассоциироваться с поэтами-декадентами.

«Цельность и простота стихов и мировоззрения Бунина настолько ценны и единственны в своем роде, что мы должны (…) признать его право на одно из главных мест среди современной русской поэзии», — реакция Александра Блока на «Листопад»

Именно за этот сборник вместе с переводом поэмы американского поэта Лонгфелло Бунин получил престижную Пушкинскую премию. Номинировал сборник Чехов, в доме которого он всегда был желанным гостем. Станиславский отмечал, что никто не умел смешить Чехова до слёз, кроме молодого поэта. Там же, в ялтинском доме Чехова, Бунина представили Рахманинову: через несколько лет композитор написал проникновенный романс на бунинские стихотворения «Я опять одинок» и «Ночь печальна».

Годы неугомонного перемещения по стране, многочисленных знакомств с ключевыми фигурами русской культуры и первого неудачного брака прервались знакомством со второй женой, ставшей верной спутницей на всю жизнь. Их представили друг другу в 1906 году на литературном вечере. Необычайно красивая двадцатилетняя Вера Муромцева не подозревала, что в этот вечер наметится её судьба.

По словам будущей супруги, в то время о Бунине говорили даже в Москве: знакомые Веры ставили его выше поэтов-декадентов, ценили его поэзию и прозу, а одна приятельница её мамы читала наизусть отрывки из рассказа «Сосны». При знакомстве с поэтом девушка из дворянской семьи сперва постеснялась назвать своё имя, однако позже вспоминала этот день с иронией: «Суженого конём не объедешь».

Прекрасно образованная Вера знала четыре иностранных языка и серьёзно изучала химию. Её будущий муж решил, что для совместной жизни и путешествий ей нужно заняться переводом литературы — именно этому делу Вера посвятила свою жизнь. Среди её переводов можно встретить «Сентиментальное воспитание» и «Искушение святого Антония» Гюстава Флобера, рассказы Ги де Мопассана, а также поэму «Энох Арден» Альфреда Теннисона. Помимо переводов, она писала статьи о своих литературных современниках.

«Милый, тихий, рассеянно-задумчивый взгляд Веры, устремлённый куда-то вперед. Даже что-то детское – так сидят счастливые дети, когда их везут. Ровная очаровательная матовость лица, цвет глаз, какой бывает только в этих снежных полях» — Бунин о супруге

В 1910-е годы они провели в больших путешествиях — по Египту, Италии, Турции, Румынии, Цейлону и Палестине. Бунин оставил после себя подробные заметки о паломничестве по библейским местам: в них повседневная жизнь идёт рука об руку с размышлениями о ветхозаветных сюжетах.

Тем временем Иван Бунин уже прочно закрепился в статусе прозаика: окончательное признание в литературном мире пришлось на период публикации повести «Суходол» и рассказа «Господин из Сан-Франциско». Однако десятые годы ХХ века оказались весьма неспокойными — профессиональные успехи Бунина сопровождались социальными катаклизмами. Первая Мировая, Февральская революция и Гражданская война стали для Бунина великим потрясением, а при чтении газет он испытывал ужас, боль и ярость.

В книге «Окаянные дни» Бунин описал последние годы Российской Империи. В Гражданскую войну он жил в изнурительном напряжении и ожидании чуда, которое остановило бы насилие и предотвратило крах родной страны.

«Светит солнце, идут люди, стоят у лавок очереди... и опять тупость, безнадёжность, опять впереди пустой долгий день, да нет, не день, а дни, пустые, долгие, ни на что не нужные! Зачем жить, для чего? Зачем делать что-нибудь? В этом мире, в их мире, в мире поголовного хама и зверя, мне ничего не нужно...»

Время безумных слухов, погромов, страха и безденежья вынудило семью Буниных бежать. В 1920 году они сели на пароход «Спарта», шедший до Константинополя. Их судно было на грани крушения — пароход заплыл на минное поле, но уже через несколько дней судно достигло Константинополя. Главной целью их пути был Париж, ставший последним домом писателя.

Иван Бунин долго не мог преодолеть творческий кризис: бедственное положение семьи и неожиданная смерть Юлия отняли у него последние силы. Так продолжалось до лета 1922 года, когда накал чувств сменился ежедневным вдохновением. «Морфей», «Сириус», «Петух на церковном кресте» и другие стихотворения были написаны именно в то время.

В тот нескладный период жизни произошло событие, определившее всю его жизнь: в 1922 году французский писатель Ромен Роллан предложил кандидатуру Ивана Бунина на вручение Нобелевской премии по литературе. Лишь спустя одиннадцать лет премия была вручена первому лауреату из Российской империи. «9 ноября. Завтрак. Едим гречневую кашу. Все внутренне волнуемся, но стараемся быть покойными», — напишет Вера Бунина о дне вручения.

Уже 10 декабря 1933 года прошла церемония награждения. Бунин получил премию за «строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Денежная награда составила 715 тысяч французских франков — колоссальная на то время сумма.

«Мой диплом отличался от других. Во-первых, тем, что папка была не синяя, а светло-коричневая, а во-вторых, что в ней в красках написаны в русском билибинском стиле две картины, — особое внимание со стороны Нобелевского Комитета. Никогда, никому этого ещё не делалось»

Бунины не успели потратить состояние на себя: почти сразу после получения чека в Париже был создан комитет помощи нуждающимся литераторам, которому лауреат пожертвовал 120 тысяч франков. На этом щедрость Бунина не прекратилась, ведь к нему ежедневно обращались с просьбами о финансовой помощи. Большую часть средств писатель вложил в русский ресторан и в ценные бумаги, однако его в обоих случаях обманули: Бунины так и не приобрели собственного жилья, раздав внушительную сумму за короткое время.

Вскоре весь мир настигла Вторая мировая война, которую Бунин застал во французском Грассе. Писатель со страхом фиксировал новых участников конфликта, бегство французов и англичан из Дюнкерка и продвижение немцев к Парижу, не понимая, стоит ли вновь покидать дом.

«10 июня вечером Италия вступила в войну. Не спал до часу. В час открыл окно, высунулся — один соловей в пустоте, в неподвижности, в несуществовании никакой жизни. Нигде ни единого огня»

Всю войну, вплоть до 1945 года, Бунины прожили в голоде на своей вилле «Жаннет», не переставая принимать гостей и даже потенциально опасных жильцов: писателю удалось спасти от концлагерей пианиста Александра Либермана с супругой и оперную певицу Маргариту Степун. Бунины старались приютить всех, кто нуждался в тяжёлые годы войны.

«Серо, прохладно, нездоровье… Второй день без завтрака – в городе решительно ничего нет! Обедали щами из верхних капустных листьев – вода и листья!..»

Во время войны Бунин работал над своим последним сборником рассказов «Тёмные аллеи». В очередной раз переживая крах мира, он чаще писал о жестокости любви. «Благодарю Бога, что Он дал мне возможность написать «Чистый понедельник», — признался Бунин в своём дневнике.

После окончания войны Бунина особенно тянуло в Россию, но подозрения к советской власти, безденежье и болезнь стали сильным препятствием. Он писал старому другу с тоской: «Очень хочу домой».

Еще в начале 1940-х годов Бунин заболел эмфиземой лёгких. Последний раз он появился на публике в 1947 году — последние годы жизни писатель почти не вставал с постели. Ивана Бунина не стало 8 ноября 1953 года. Его похоронили на кладбище сотен эмигрантов из России — Сент-Женевьев-де-Буа.