Через три года после смерти Тимирязева, в 1923 году, по указу Совнаркома была переименована Петровская сельскохозяйственная академия — и по сей день вуз называют Тимирязевкой, а студенты себя — тимирязевцы. В том же году был установлен памятник «борцу и мыслителю» в мантии доктора Кембриджского университета на Большой Никитской. Его открытие снимал Дзига Вертов — тогда еще начинающий талантливый режиссёр-документалист.
Однажды здесь в Москве у Никитских ворот наблюдал такую сцену: в самом начале Тверского бульвара остановилась машина, из неё вышла пара — молодожёны — направились к памятнику Тимирязеву, положили букетик цветов. И на обратном пути я не удержался: спросил, почему именно здесь. Невеста сказала, что хотели у Неизвестного солдата, но там закрыто. Вот и решили, что можно у неизвестного учёного. А жених добавил: «Нам сказали, человек был хороший».

(из д/ф «Климент Тимирязев. Неспокойная старость» Владимира Мелетина, 2020)
Своё имя великий русский учёный получил в честь деда-барона, Клеменса Филиппа Иосифа Боде, известного в России как Климентий Карлович. Его дочь, Аделаида Боде, вышла замуж за представителя старинного рода Тимирязевых. В браке у них родилось четверо сыновей: Николай, Дмитрий, Василий и младший — Климент.

Жили небогато: отец семейства, Аркадий Семёнович, был известным вольнодумом, да и не слишком заботился о деньгах. При этом мальчик получил прекрасное домашнее образование: Аделаида Клементьевна в совершенстве владела английским, французским и немецким языками, что и передала своим сыновьям. Так вспоминал о семейных традициях Тимирязевых двоюродный брат Климента, Фёдор:
Матушка, которая всё время посвящала нашему воспитанию, учредила между прочим по вечерам после чая общие чтения, чтобы приучить нас громко читать на всех языках.
В конце концов, своенравного Аркадия Семёновича сократили на службе, и уже с 15 лет Климент начал зарабатывать переводами. Тогда он гордился, что помогает семье и «не сидит на горбу у тёмных тружеников, как купеческие сынки».
Только со временем сама наука, взятая мною с боя, стала для меня источником удовлетворения не только умственных, но и материальных потребностей жизнисначала своих, а потом и семьи. Но тогда я уже имел нравственное право сознавать, что мой научный труд представляет собою общественную ценность, по крайней мере такую же, как и тот, которым я зарабатывал своё пропитание раньше.
После сдачи экзаменов в Петербургский университет Климент и его брат Василий пошли, по просьбе отца, на камеральный факультет (сегодня мы бы назвали его факультетом госуправления), а затем Климент перешёл на естественное отделение физико-математического, а Василий — на юридический факультет. Но уже через полгода, не подписав отказ от участия в общественных беспорядках, братья были исключены из университета. Принципиальность и, как он сам отмечал, «самолюбие» в подобных вопросах, перенятые от отца, ещё не раз принесут Тимирязеву проблемы. Через год он продолжил обучение, уже вольнослушателем.
А пока будущий естествоиспытатель, специалист по физиологии растений и крупный исследователь фотосинтеза публикует свои первые научно-критические работы. На следующий год эти статьи выходят отдельной книгой «Краткий очерк теории Дарвина»: с третьего издания, дополненная полемическим приложением «Наши антидарвинисты», она получила название «Чарльз Дарвин и его учение» и до сих пор считается одним из лучших примеров изложения эволюционной теории.

Климент Аркадьевич был ярым дарвинистом и всю жизнь популяризовал и защищал учение Дарвина. А было от кого защищать: отрицание божественного сотворения человека (то есть — креационизма) с самого момента публикации «Происхождения видов» вызвало неприятие как у теологов, так и в целом у людей религиозных (среди тех, кто публично спорил с Дарвином, например, был Лев Толстой). Публиковали опровержения дарвинизма и люди из академии, предлагая свои трактовки эволюционных процессов, часто так или иначе смешанные с креационизмом.

Тимирязев мечтал о встрече со своим научным кумиром, и, забегая вперёд, однажды это случилось: летом 1877 года он посетил имение Даун, где «величавый старик» Дарвин показал ему свои оранжереи.
После окончания университета Тимирязев под руководством Дмитрия Ивановича Менделеева назначен ответственным за проведение опытов с удобрениями в Симбирской губернии. Здесь же начинающий учёный по своей инициативе ставит первые опыты по фотосинтезу и публикует первый научный труд — «Прибор для исследования разложения углекислоты». Затем Тимирязева командируют за границу, где следующие два года он работает под руководством выдающихся европейских учёных. По результатам поездки в России он защищает магистерскую диссертацию, а затем и докторскую.

Возвращается Климент Аркадьевич уже в Москву и начинает преподавать в Петровской сельскохозяйственной и лесной академии, а затем — параллельно — и в Московском университете.

Студенты Тимирязева любили. Свои лекции он обязательно сопровождал показом наглядных, тщательно подготовленных экспериментов. Вот что писал о нём Борис Бугаев, студент естественного отделения физико-математического факультета Московского университета, он же — поэт Андрей Белый:
Я им любовался: взволнованный, нервный, с тончайшим лицом, на котором как прядала смена сквозных выражений, особенно ярких при паузах, когда он, вытянув корпус вперёд, а ногой отступая, как в па менуэтном, готовился голосом, мыслью, рукою и прядью нестись на при-взвизге, — таким прилетал он в большую физическую аудиторию, где он читал и куда притекали со всех факультетов и курсов, чтоб встретить его громом аплодисментов и криков...

<...>

Но вот он начинал: поражало всегда расстоянье меж взрывом восторгов и темою после взволнованной паузы: о растворах, о соках растений, сосудах и плазме.

На первую лекцию к третьему курсу под топанье, аплодисменты влетал он с арбузом под мышкою; знали, что этот арбуз он оставит; арбуз будет съеден студентами; он — демонстрация клеточки: редкий пример, что её можно видеть глазами; Тимирязев резал кусочки арбуза и их меж рядами пускал.
Особенно ценными для многих студентов были внеклассные встречи с профессором: Тимирязев поддерживал дискуссии не только о науке, но и о культуре и политике. Так вспоминал один из его учеников, студент Петровской академии, будущий писатель Владимир Короленко:
У Тимирязева были особенные симпатические нити, соединявшие его со студентами, хотя очень часто разговоры его вне лекции переходили в споры по предметам вне специальности. Мы чувствовали, что вопросы, занимавшие нас, интересуют и его. Кроме того, в его нервной речи слышалась истинная, горячая вера. Она относилась к науке и культуре, которую он отстаивал от охватившей нас волны «опростительства», и в этой вере было много возвышенной искренности.
В 1893 году был распущен преподавательский состав Петровской сельскохозяйственной и лесной академии, и после реформации института Тимирязев уже не вернулся. А за шесть лет до революции он покинул Московский университет вместе со 130 коллегами: так учёные выразили протест тогдашнему министру просвещения.
Тимирязев с самого начала обозначил своей целью «работать для науки и писать для народа». Помимо пропаганды дарвинизма, он продвигал общедоступное знание — для всех: писал статьи и книги, читал популярные лекции, в которых рассказывал о земледелии и физиологии растений, об истории науки и о последних открытиях крупнейших европейских учёных.

Самая известная его работа, «Жизнь растения» — до сих пор настольная книга для всякого студента и учёного-естественника. В её основе — десять публичных лекций, прочитанных в Императорском обществе любителей естествознания, этнографии и антропологии при Московском университете. Тимирязев был председателем ботанического отделения Общества и в своих выступлениях не раз указывал на важность понимания не-учёными сути научной работы.
Привлекая всё общество к живому участию в успехах знания, прививая ему эти умственные аппетиты, от которых, раз их усвоил, так же трудно отвыкнуть, как и от аппетитов материальных, делая всё общество участником своих интересов, призывая его делить с нею радости и горе,наука приобретает в нём союзника, надёжную опору дальнейшего развития.
Ещё в конце XVIII века учёные выяснили, что растения выделяют кислород и для этого им необходим солнечный свет. В 1842 году немецкий естествоиспытатель Роберт Майер предположил, что «живая сила» луча при этом превращается в химическое напряжение образующихся в растении органических веществ. Через несколько лет этот процесс был назван фотосинтезом. Однако физическая, а главное — химическая его сторона, оставались малоизученными. Так Тимирязев сформулировал для себя задачу в самом начале своего исследовательского пути:
Изучить химические и физические условия этого явления, определить составные части солнечного луча, участвующие посредственно или непосредственно в этом процессе, проследить их участь в растении до их уничтожения, то есть до их превращения во внутреннюю работу, определить соотношение между действующей силой и произведенной работой — вот та светлая, хотя, может быть, отдалённая задача, к осуществлению которой должны быть направлены все силы ботаников.
Работы по изучению фотосинтеза принесли ему мировую известность. Именно Тимирязев понял, что хлорофилл, придающий растениям зелёную окраску, не только физически, но и химически участвует в фотосинтезе, и одним из первых стал изучать состав пигмента. Он подробно разобрал, каким образом растения усваивают свет, и как на это влияют его яркость и спектр (то есть цвет луча).

Итог же своей тридцатипятилетней работе в этом направлении он подвёл в Лондоне, получив престижную награду — право прочесть крунианскую лекцию в Королевском обществе. «Космическая роль растения» — так Климент Аркадьевич сформулировал значимость фотосинтеза в изучении глобальной проблемы энергетических превращений в живой природе. Проще говоря, он первый заговорил о той роли, которую зелёные растения играют в передаче солнечной энергии всей нашей планете: помимо кислорода, необходимого для дыхания, они создают первичное органическое вещество, необходимое для жизнедеятельности всех известных форм жизни на Земле.
Растение — посредник между небом и землёю. Оно — истинный Прометей, похитивший огонь с неба. Похищенный им луч солнца горит и в мерцающей лучине, и в ослепительной искре электричества.
Помимо фундаментальных исследований, Тимирязев активно занимался их прикладным применением: внедрением научных подходов в сельское хозяйство для повышения урожайности и производительности труда рабочих. Он составлял рекомендации по организации освещения и питания растений, а также для выведения новых засухоустойчивых сортов. Кроме того, Тимирязев построил уникальную теплицу, в которой демонстрировал опыты по выращиванию растений в искусственной почве с добавлением минеральных подкормок на XVI Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде.
Климент Аркадьевич Тимирязев встретил свою будущую жену на ступенях храма Апостолов Петра и Павла в Петровско-Разумовском. Через три года у тогда ещё не расписанной пары родился единственный и обожаемый сын, Аркадий.

Со временем отца и сына сблизило и общее хобби — фотография. Климент Аркадьевич снимал в основном пейзажи, постоянно совершенствовал приёмы и конструировал дополнительные приборы, а также писал для журналов «Фотограф» и «Фотографическое обозрение». Каково же было его удивление, когда у Аркадия, несмотря на его малый возраст, получилось фотографировать не хуже, чем у его учителя. Тимирязевы даже получили серебряную медаль на фотоконкурсе в рамках всё той же нижегородской выставки.
Среди представителей московской профессуры Тимирязев был едва ли не единственным учёным с мировым именем, кто приветствовал большевиков и признал советскую власть. В фильме «Депутат Балтики», вышедшем на экраны спустя 16 лет после его смерти, Тимирязев стал прототипом главного героя, профессора Полежаева. Тот читает лекции матросам, конфликтует с коллегами, отбивается от клейма немецкого шпиона («Профессор Королевского Общества продался большевикам! Не пейте сырой воды, вода отравленная!» — звонко кричит в фильме мальчик-газетчик), избирается депутатом от моряков Балтийского флота. Климент Аркадьевич и правда стал депутатом, но Московского городского совета. На заседаниях он, помимо прочего, выступал с идеями по выращиванию овощей прямо в городских дворах, чтобы жители столицы смогли пережить голодное время.

Тимирязев стремился к тому, чтобы наука всегда отзывалась на нужды народа, и именно голод он считал главным вызовом своего времени. Он много выступал с лекциями о том, как преодолевать засуху, издавал эти лекции в виде популярных книг и доход от них передавал в пользу голодающих. Он встретил революцию с надеждой — на то, что хотя бы эту человеческую беду теперь получится искоренить.

В 1920 году после заседания сельскохозяйственной секции Моссовета он возвращался домой в открытом автомобиле и простудился. Через несколько дней, 28 апреля, Климент Аркадьевич Тимирязев умер от воспаления легких. Он похоронен на 13-м участке Ваганьковского кладбища.
Материал создан контент-цехом ЛЛ
Автор: Софья Дружинина
Редактор: Тимофей Константинов
Дизайн и вёрстка: Полина Желнова

Изображения: Википедия, 24smi, Arzamas