ВЕРНАДСКИЙ

О нём говорили, что он был и химиком, и геологом, и биологом, и почвоведом, но «самое замечательное, конечно, то, что во всех этих отраслях науки он был творцом, и творцом большого масштаба…»

Так писал о Владимире Вернадском его ближайший коллега, доктор геолого-минералогических наук Борис Личков. Среди учёных, глубоко погружённых только в одну, свою, область знаний, Вернадский был редким исключением. «Обобщающая сила ума его позволила ему с изумительной ясностью перебрасываться из одной научной отрасли в другую, открывать в каждой новое и создавать неожиданные мосты связи между ними <...> Это глубокий ум типа Декарта», — писал Личков.

Когда Личков был сослан в лагерь по «делу славистов», Вернадский тут же вступил с ним в научную переписку, несмотря на все намёки о том, что это небезопасно. А в 1943 году, к своему 80-летию, Вернадский был удостоен Сталинской премии I степени, денежный эквивалент которой распределил поровну: одну половину он пожертвовал на оборонные нужды, а другую — отдал бедствующим коллегам, в том числе Личкову, и семьям погибших и репрессированных.

Вернадский был не только выдающимся учёным, но и мыслителем, осознающим глобальную ответственность науки. Его взгляды легли в основу современной экологии — того, что мы сейчас назовём «глобальной экологией». Вернадский изобрёл понятие «живого вещества» — совокупности всех организмов, преобразующих земную среду: глобальная экология как раз изучает взаимоотношения всей биосферы с окружающей средой — внешними по отношению к ней космосом и недрами Земли.

«Лик планеты — биосфера — химически резко меняется человеком сознательно, и главным образом бессознательно… <...> Человек должен теперь принимать все большие и большие меры к тому, чтобы сохранить для будущих поколений никому не принадлежащие морские богатства. <...> В будущем нам рисуются как возможные сказочные мечтания: человек стремится выйти за пределы своей планеты в космическое пространство. И, вероятно, выйдет», — писал Вернадский в 1944 году, незадолго до смерти. Он верил, что несмотря на продолжающуюся войну, труд человека, направляемый разумом, должен идти (и обязательно пойдёт) в соответствии с законами природы, а не им наперекор.

Петербург

Харьков. Вашингтон.

Владимир Иванович Вернадский родился в Санкт-Петербурге в семье известного экономиста и профессора Киевского университета. Детство его прошло в Харькове, куда после инсульта отца временно перебралась вся семья. Маленький Володя рос в атмосфере всеобщей любви к знаниям — его родные, как и полагается интеллигентным семьям, поддерживали его научные устремления. С юных лет он проявлял интерес к естественным наукам, особенно астрономии, и к литературе.

Его дед, Василий Иванович Вернацкий, когда ему было четырнадцать лет, тайком ушёл из родного села в Черниговской области, преодолев больше 700 км ради учёбы в Москве. Выучившись, он стал военным врачом, участвовал в итальянском походе Суворова, после которого попал во французский плен. Спустя пять лет он освободился с орденом Почётного легиона и поселился в Киеве, где, дослужившись до статуса коллежского советника, дававшего право на потомственное дворянство, сменил фамилию на «Вернадский».

Вернадские сожалели, что не сохранилось ни одного изображения Василия Ивановича. Но однажды отец семейства, Иван Васильевич, зашёл в букинистический магазин и увидел портрет человека, чрезвычайно похожего на его отца. Он купил снимок, и с тех пор портрет первого президента США Джорджа Вашингтона стал семейной реликвией.

«Петербургский университет того времени в физико-математическом факультете, на его естественном отделении, был блестящим», — вспоминал Вернадский. Ещё бы, ведь его наставниками стали выдающиеся учёные: химик Дмитрий Менделеев, геолог Василий Докучаев, физиолог Иван Сеченов. Докучаев руководил его исследованиями по геологии и минералогии — их Вернадский выбрал своей специальностью.

В университете Вернадский стал членом народнического кружка «Приютинское братство», куда также входили его друг детства Александр Корнилов и братья Сергей и Фёдор Ольденбурги, впоследствии видные учёные. Со временем их студенческая дружба не только не кончилась, но и укрепилась. Вернадский вспоминал, что своеобразная «моральная оболочка» братства наложила неизгладимый отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Там же он познакомился со своей будущей женой Натальей Егоровной Старицкой — они прожили вместе больше 56 лет.

После выпуска Вернадскому предложили стать сотрудником Минералогического кабинета. Уже через год он защитил кандидатскую диссертацию, а в 26 лет, после продолжительной заграничной командировки, возглавил кафедру минералогии и кристаллографии Геологического института Московского университета. Вернадскому нужно было разработать лекции по минералогии и кристаллографии, организовать минералогический кабинет и музей, химическую лабораторию… И обычные занятия он тоже старался превращать в будущие воспоминания студентов. «Мы ждали его лекций как праздника. Они оживили мёртвую природу. Камни заговорили», — вспоминала одна из слушательниц. Постепенно вокруг Вернадского сложился круг благодарных учеников. Но в 1911 году в знак протеста против тогдашнего министра просвещения он и 130 его коллег вместе подали в отставку.

В 1922 году Владимир Вернадский возглавил открывшийся в Москве Радиевый институт, но ещё двенадцать лет назад он выступил с речью в Императорской Академии наук о том, какие грандиозные перспективы открывает перед человечеством полученный супругами Кюри новый химический элемент. Он говорил: «Мы, дети XIX века, на каждом шагу свыклись с силой пара и электричества, мы знаем, как глубоко они изменили и изменяют всю социальную структуру человеческих обществ. <...> А теперь перед нами открываются в явлениях радиоактивности источники атомной энергии, в миллионы раз превышающие все те источники сил, какие рисовались человеческому воображению». Вернадский предупреждал, что те государства, которые будут владеть запасами радиоактивных веществ и выделять достаточно средства на их изучение, станут правителями мира.

В 1940 году он получил телеграмму от сына в эмиграции со свежей вырезкой из The New York Times от 5 мая о том, что американские учёные добились больших успехов в работе с ураном и о военных перспективах его использования. Рукой Георгия сохранилась приписка: «Папа, не опоздайте!» Летом этого же года по инициативе Вернадского в СССР начались исследования урана на получение ядерной энергии.

Под Ялтой, в бывшем имении философа Павла Бакунина Горная Щель, Вернадский болел сыпным тифом. Именно в этот период, в критическом состоянии, он развивает своё учение о биосфере и начинает формулировать идею о ноосферной модели мира.

«В биосфере существует великая геологическая, быть может, космическая сила, планетное действие которой обычно не принимается во внимание в представлениях о космосе… Эта сила есть разум человека, устремлённая и организованная воля его как существа общественного», — писал он. В результате человеческой деятельности биосфера должна трансформироваться в новую стадию — ноосферу, сферу разума, которая контролируется сознательной деятельностью человека.

Если опубликованная в 1926 «Биосфера»

В 1920 году в Крыму его избирают ректором последнего свободного университета России. На этом посту он принял перемену власти, причем зачислил в университет массу бывших офицеров, что, впрочем, мало помогло им при начавшемся весной террора.
Как только Вернадский вернулся в Петроград с белогвардейского юга, к нему пришли с обыском и ордером на арест. Его спасли телеграммы на самый верх от очень авторитетных людей, от всей верхушки Академии. Арест продлился всего двое суток.

В 30-х годах Вернадский снова оказывается в эпицентре страшных событий. Он уходит со всех административных постов, оставаясь только научным консультантом — чтобы не участвовать в сталинских «чистках». Всё это время он не поддерживал идеологию большевиков, но остался в стране, стремилясяь сохранить исследовательские институты и науку.

Тогда же арестовали учёного и философа отца Павла Флоренского. Вернадский высоко ценил Флоренского и его работу «Столп и утверждение истины». Флоренский же считал «Биосферу» Вернадского значительным шагом на пути к новому космическому мышлению. Вернадский просил предоставить отцу Павлу возможность выехать с семьёй за границу. Когда эта возможность, казалось бы, чудом была дана, Флоренский отказался покидать лагерь. Это единственный подобный случай в истории ГУЛАГа. Заботу о сыновьях Флоренского взял на себя Вернадский.

Затем была война и эвакуация, где он особенно много писал. «В общем я всё время неуклонно работаю. Готовлюсь к уходу из жизни. Никакого страха. Распадение на атомы и молекулы. Чувствую единство всего человечества», — отмечал он в дневнике. В 1943 году скончалась его жена, и Вернадский вернулся в Москву. Он искал возможности переехать к детям в США, но ему не разрешили. Ушёл Вернадский в 81 год, за четыре месяца до Победы и меньше, чем за год, до запуска в СССР первого ядерного реактора. «В геологической истории биосферы перед человеком открывается огромное будущее, если он поймёт это и не будет употреблять свой разум и свой труд на самоистребление», — писал он в своей последней прижизненно опубликованной работе. Он верил, что в новую эпоху перед человечеством открываются всё более широкие творческие возможности. «И, может быть, поколение моей внучки уже приблизится к их расцвету»?